Есть стихотворение Маяка, которое я очень люблю уже давно, но только недавно, благодаря своим детям, поняла, что там вообще происходит.

ЕЩЕ ПЕТЕРБУРГ
В ушах обрывки теплого бала,
а с севера - снега седей -
туман, с кровожадным лицом каннибала,
жевал невкусных людей.

Часы нависали, как грубая брань,
за пятым навис шестой.
А с неба смотрела какая-то дрянь
величественно, как Лев Толстой.

Оно просто кайфовое, потому что коротенькое, образное, в рифму, и какая-то дрянь в нем так же величественна, как Лев Николаевич - и это не может не радовать. Но мы с учениками добрались до смыслов каких-то, которые похожи на правду.

Мы начали с того, что в творчестве уважаемого В. В. нет стихотворения под названием "Петербург". А "Еще Петербург" есть. Спрашивается, почему "Еще"? У кого тогда есть Петербург?
Да у всех! - сказали мне дети. Вот у Пушкина. У Гоголя. У Достоевского. У Льва величественного нашего Толстого.
И мы поняли, что стихотворение - о том, что поэту, который мечтает делать стихи по-новому сбросить Пушкина, Толстого, Достоевского с парохода современности, наверное, очень сложно было делать это в Питере, городе-музее 19 века. Выходишь на улицу, смотришь на дома - и "в ушах обрывки теплого бала", как будто из Евгения Онегина. И время не идет, а нависает над тобой, и давит город, серое небо питерское и литературная традиция, тяжеленная, как 90 томов собрания сочинений.
Великолепно же.

А вообще-то, я же зашла написать о своих страданиях, но в процессе вспомнила, что еще раньше хотела рассказать про петербургский текст в лирике Маяковского Что сказать, от страданий отвлекло, канеш
Немножко все-таки