[perry-utkonos]

Прочитала "Шесть прогулок в литературных лесах" Умберто Эко. Это маленькая книжка из шести глав - шести лекций, которые Эко читал в Гарварде. Я читала по главе в неделю, чтобы растянуть удовольствие, и у меня получилось шесть прекрасных субботних утр
Лекции построены так, что автор рассказывает кучу занимательных историй типа той, в которой Эйнштейн возвращает Томасу Манну его книжку с каким-то из романов Кафки, говоря при этом: "Я ее не осилил: человеческий ум не настолько сложен" И вот когда ты расслабился и получаешь удовольствие от широкой эрудиции Эко и всех этих прекрасных литературных фактов, он присыпает это все горсточкой терминов и щепоткой схем и карт. Сам он выступает здесь и как ученый, и как автор известных романов, и как читатель.

Большая часть книги посвящена вопросу о роли читателя в повествовании.

Четыре абзаца о том, что показалось мне наиболее интересным

Автор описывает феномен образцового читателя, который является частью любого произведения - это определенная читательская стратегия, заложенная на уровень текста. Образцовый читатель - это тот, который считает и правильно интерпретирует все знаки, оставленные автором для понимания текста. Автор, оставляющий знаки в тексте, которые мы узнаем и интерпретируем, тоже называется образцовым. К нему тоже применяется слово "стратегия". Ну и действие этих стратегий Эко пытается показать на разных текстах, причем таких, где очень сложно определить, по каким законам существует мир внутри книги: например, в "Сильвии" Нерваля это книжка, о которой я читала и в других работах Эко, он ее очень любит действие происходит как бы в полусне, там стираются границы между эпизодами и разными временами, о которых ведется речь, но по всему тексту разбросаны подсказки в виде разных временных форм глаголов - стратегия образцового читателя состоит в том, чтобы проанализировать эти формы и установить время действия каждого эпизода. Это делать не обязательно: можно прочитать эту историю просто ради интереса, узнать, чем там все закончится - тогда ты воплотишь стратегию читателя первого уровня. Умберто Эко, пытаясь следовать образу образцового читателя, строит схему, в которой отражены все эпизоды в их последовательности в книге и их отношение ко времени, то есть он присваивает каждому эпизоду условную дату, исходя из тех примет времени, которые оставил ему образцовый автор. И оказывается, что время в "Сильвии" убыстряется - наибольшее количество времени отдано более ранним по хронологии эпизодам, а единственная точная дата стоит в конце текста, в последнем эпизоде размером с один абзац. И из этого всего делаются разнообразные выводы.

Еще в книжке есть рассуждения о разных способах повествования: о замедлении времени, например, когда событие, которое вот-вот должно произойти, отодвигается автором на несколько страниц с помощью необязательных для развития действия рассуждений - и о том, зачем это нужно вообще.
И много о читателях и их восприятии условностей художественного текста. Человек, читающий определенный текст, принимает на веру и то, что Грегор Замза превратился в жука, и то, что Шерлок Холмс живет на Бейкер-стрит, и то, что британская подлодка "Суперб" находится в 250 км. от берегов Аргентины. Ни один из этих фактов не является истинным в реальности за пределами печатного текста, однако степень доверия к ним разная. В превращение Замзы никто не верит по-настоящему, это воспринимается как иносказание. В Шерлока Холмса многие верили, писали ему письма, но мы точно знаем, что это выдумка. В существование подлодки "Суперб" верили все, кто читал определенные выпуски газет в определенное время, когда это сообщение было актуально. Сейчас известно, что эта подлодка - вымысел СМИ. По каким причинам человек воспринимает реальный мир как литературный текст? Об этом тоже есть в книжке Эко.

Рассуждение о пределах реального знания тоже есть, как часть рассуждения о восприятии литературного текста. Я знаю, в какой день я родилась, я присутствовала при этом событии, но ничего не помню, а знаю из рассказов мамы. Больше того, я знаю кое-что об обстоятельствах рождения моей мамы, хотя там я присутствовать никак не могла: мне рассказывала бабушка. Но оба эти дня - и своего рождения, и рождения мамы - я воспринимаю как часть объективной реальности, как будто присутствовала там и видела все своими глазами. Каждый человек обладает индивидуальной и коллективной памятью, часть этой коллективной памяти: литература. Так же, как обстоятельства бабушкиной смерти, которые я наблюдала сама, я храню в памяти обстоятельства смерти дедушки, о которых мне рассказывала мама, а еще обстоятельства смерти Пушкина, описанные в воспоминаниях его современников, или обстоятельства смерти Гамлета, которые были выдуманы Шекспиром. "Это переплетение индивидуальной и коллективной памяти увеличивает срок нашей жизни, продлевая ее вспять во времени, и представляется нам обещанием бессмертия" - пишет Эко. Для его лекций это далеко не главная мысль, но она важная для меня - потому что я сейчас разбираюсь с "Доктором Живаго", а для Пастернака мысль о таком "обещании бессмертия" - одна из главных. "Бывают странные сближения", как писал Пушкин. Когда я бралась за книжку Эко, я не подозревала, что найду там что-то, что сделает для меня более простым чтение "Доктора Живаго".

Что хорошо в книжке Эко - это то, что он приводит примеры из самых разнообразных источников. Многие мне неизвестны, но что-нибудь знакомое всегда встретится. Еще он пускается во всякие смелые литературные эксперименты. Предлагает, например, представить, что "Три мушкетера" - это научно-фантастический роман: а как иначе объяснить, что Д'Артаньян живет на той же улице, что и Арамис, но эти улицы по-разному называются? Вернее, улица Могильщиков, на которой живет Д'Артаньян, будет переименована в улицу Сервандони, на которой должен жить Арамис, только в будущем, которое в романе еще не настало. Можно, конечно, констатировать, что автор просто ошибся, но прежде чем сделать это, почему бы не придумать несколько других версий? То, почему они не подходят, что-то новое расскажет нам о самом романе. А потом Эко пускается в рассуждения о том, какую ошибку читатель готов простить автору. А что, если бы улица носила фамилию не архитектора Сервандони, историю жизни которого мало кто знает, а, скажем, Наполеона? Бросили бы мы книгу с негодованием, обвиняя автора в невежестве, или продолжили читать? И отсюда - снова к образцовому читателю. В общем, увлекательно.

Большое количество примеров из литературы, каждый из которых находит свое объяснение в системе рассуждений автора, делает эту книжку совершенно замечательной