Эта утка действительно свистит
Вчера выкупила в Лабиринте две книжки, которые заказала еще в марте, но никак не могла попасть в пункт выдачи: то они закрыты на карантин, то мне лень идти пешком так далеко, а общественным транспортом я сейчас не пользуюсь. Вчера звезды сошлись: хорошая погода, желание погулять и почему-то ШАУРМЫ, зарплата и массовый выход на работу многих предприятий в Иркутске.
Сегодня читала весь день "Письма в Кейптаун о русской поэзии" Кирилла Кобрина, сборник эссе понятно о чем. Прочла целиком, там всего 100 страниц.
Вообще, у Кобрина я хотела другую книжку почитать, с диким названием "Лондон: Арттерритория". Все время натыкаюсь на один и тот же отрывок из этой книги (на сайте "Прочтения" есть). Кусок эффектный, приведенные фотографии из книги тоже интересные, читаю каждый раз как первый, а когда заканчивается, вспоминаю, что, кажется, это мной уже читано и желанно. Но этой книги то ли не было в Лабиринте в марте, то ли цена была какой-то непомерной, так что она пока ко мне в руки не попала, и я купила что-то более доступное того же автора. Тем более тема вроде как моя. Ну, мне так казалось.
"Письма" - это, значит, сборник эссе. В этом жанре многое зависит от того, насколько широк кругозор автора, ну и вообще, насколько он тебе симпатичен, этот автор. Вот я читала книжку Аствацатурова про американскую литературу, но дальше второго текста так и не смогла пробраться, сослала книжку в самое непочетное место в квартире: в одежный шкаф, на полку со всяким хламом и мне даже не стыдно. Пустая трата денег, времени и надежд, хотя про американскую литературу Аствацатуров побольше меня знает.
Средненькие на мой вкус эссе - Водолазкина, вот эти, которые"Дом и остров". Там много про Лихачева и Пушдом, это было мне интересно, но вообще-то Водолазкин как автор эссе мне показался скучноват.
Очень люблю эссе Умберто Эко. У него кругозор шире горизонта и язык прекрасный даже в переводе. И всегда есть какая-то зацепка для читателя, по которой он из текста эссе вытаскивает сложный образ автора: шутка, метафора, неожиданная цитата, какая-то недоговоренность (мол, это тема для другого эссе), о которой ты потом думаешь три дня. Как-то так входит, что я получаю удовольствие от эссе Эко, даже если он говорит о вещах, о которых я ровным счетом ничего не знаю.
Вот от Кобрина у меня примерно те же ощущения. "Письма в Кейптаун" - это про поэзию годов этак 90-х , из которой я знаю разве что Пригова и Тимура Кибирова, но Кобрин про них как раз ничего не пишет, а пишет про каких-то совсем незнакомых ребят. Правда, общий контекст тут все равно понятнее, чем у Эко, конечно: Есенин, Пастернак, Мандельштам, Бродский, Рейн, Цой, Окуджава, неизменно прекрасная Пугачева, Явлинский, вот это вот все. И много скрытых цитат из русской классики, не концептуальных, а просто свойственных языку автора. В общем, проглотила залпом.
Разбираться в классической поэзии и в поэзии 90-х - это разные навыки, конечно. Из всех стихов, которые цитировал Кобрин для своего друга из Кейптауна, выбрала себе в сердечные друзья самые традиционные, разве что кое-где рифмы нет.
Вот пишет некий Валерий Черешня имечко как у героя Гоголя:
Смотреть балетов томное жеманство,
Тягучих пьес натужное усилье, -
Всем, что не нужно, наполнять себя,
Чтобы узнать, что вправду существуешь,
Среди любого вздора невредим...
Жизненный текст про то, что жизнь все-таки не текст. Вот это во мне чем-то отзывается, пожалуй.
А вот это не поняла:
Тридцать первого утром
в комнате паркета
декабря проснуться всем нутром
и увидеть, как сверкает эта
елочная, увидеть
сквозь еще полумрак теней,
о, пижаму фланелевую надеть,
подоконник растений
и так еще 9 катренов
Это некий Владимир Гандельсман. Кобрин пишет, что очарование этого стиха в том, что он все время ломает рифму: "утром-нутром" или "теней-растений" рифмуется только в том случае, если в одном из слов неправильно ставить ударение. И у автора 11 катренов таких рифм, очень находчиво, что сказать. Наверное, чтобы это очарование оценить, надо какой-то особый навык иметь, я пока вообще не особо понимаю, что происходит в тексте хотя бы на событийном уровне.
Еще Кобрин иногда позволяет себе этакие загадки про литературу, которые очень цепляют внимание, но некоторые меня оставили в недоумении.
Ну, допустим, образ Прекрасного одного поэта он описывает так: "нечто живописно-экзотическое, в духе Нэйшнл Джеогрэфик". Ладно, догадаться нетрудно, это про Гумилева.
А вот еще: "Тяга русских к понту непреодолима. Герой лучшей русской повести понтирует, а основным стремлением русской имперской внешней политики был захват Константинополя и превращение Понта Эвксинского во внутренне русское море". Ладно, он обыгрывает многозначность слова "понт". "Герой понтирует" - это явно про карточную игру. Видимо, речь про Германна. Загадку я отгадывала радостно, а теперь хожу и думаю: правда ли автор считает "Пиковую даму" лучшей русской повестью? Очень уж громкое утверждение, даже если речь о Пушкине. Или кто-то так назвал ее, о чем знает Кобрин, а я не знаю? Или это все-таки для красного словца сказано?
Правда, все эти моменты не в основном тексте "Писем", а в постраничных примечаниях внизу страницы, то есть как бы это тексты второго разряда, и автор там себе, возможно, позволяет немного больше.
А вот еще над чем думаю. Во второй части книжки собраны другие эссе, не только о поэзии, но и о прозе, Кобрин пишет в одном из них про очередного неизвестного автора из 90-х и говорит: "Есть "писатели времени" и "писатели пространства". Других нет вообще. Другие вообще не писатели". А дальше: этот, мол, про которого я пишу, по-любому пространства. И никаких пояснений больше.
Грузанул так грузанул! А где критерии деления? А где примеры?
Я, конечно, тут же попыталась это на классику наложить. Мне в голову пришел сразу только один безусловный пример писателя пространства - Гоголь. У него характеры вырастают из пространства: Диканька, Миргород, Невский проспект, губернский город, дорога, дорога, дорога. В каждом месте свои характеристики и свои герои. И вещи, заменяющие героев.
А кто писатель времени? Как это определить? Если у Лермонтова в названии романа есть слово "время" - он подходит? Или это как-то по-другому работает? А Пушкин? А Достоевский? А Толстой? А это только прозаиков касается или поэтов тоже?
Умберто Эко писал в одном из эссе, что его идеи для романов обрастали плотью тогда, когда он четко представлял себе место действия: чертил карту монастыря для "Имени розы", плавал в океане, рассматривал острова и нефтяные вышки для "Острова накануне" и т.д. Значит ли это, что он писатель пространства? Или писатель пространства - это тот, который про пространство - про вещи, которые в нем находятся, так что получается составление описей и реестров по крайней мере, тот тип, про которого пишет Кобрин, очень любит это дело, судя по всему. Или это все-таки про метод писания?
Про время вообще еще ничего вменяемого не придумала.
В общем, пробничек Кирилла Кобрина зашел, теперь можно добывать книжку про Лондон
Сегодня читала весь день "Письма в Кейптаун о русской поэзии" Кирилла Кобрина, сборник эссе понятно о чем. Прочла целиком, там всего 100 страниц.
Вообще, у Кобрина я хотела другую книжку почитать, с диким названием "Лондон: Арттерритория". Все время натыкаюсь на один и тот же отрывок из этой книги (на сайте "Прочтения" есть). Кусок эффектный, приведенные фотографии из книги тоже интересные, читаю каждый раз как первый, а когда заканчивается, вспоминаю, что, кажется, это мной уже читано и желанно. Но этой книги то ли не было в Лабиринте в марте, то ли цена была какой-то непомерной, так что она пока ко мне в руки не попала, и я купила что-то более доступное того же автора. Тем более тема вроде как моя. Ну, мне так казалось.
"Письма" - это, значит, сборник эссе. В этом жанре многое зависит от того, насколько широк кругозор автора, ну и вообще, насколько он тебе симпатичен, этот автор. Вот я читала книжку Аствацатурова про американскую литературу, но дальше второго текста так и не смогла пробраться, сослала книжку в самое непочетное место в квартире: в одежный шкаф, на полку со всяким хламом и мне даже не стыдно. Пустая трата денег, времени и надежд, хотя про американскую литературу Аствацатуров побольше меня знает.
Средненькие на мой вкус эссе - Водолазкина, вот эти, которые"Дом и остров". Там много про Лихачева и Пушдом, это было мне интересно, но вообще-то Водолазкин как автор эссе мне показался скучноват.
Очень люблю эссе Умберто Эко. У него кругозор шире горизонта и язык прекрасный даже в переводе. И всегда есть какая-то зацепка для читателя, по которой он из текста эссе вытаскивает сложный образ автора: шутка, метафора, неожиданная цитата, какая-то недоговоренность (мол, это тема для другого эссе), о которой ты потом думаешь три дня. Как-то так входит, что я получаю удовольствие от эссе Эко, даже если он говорит о вещах, о которых я ровным счетом ничего не знаю.
Вот от Кобрина у меня примерно те же ощущения. "Письма в Кейптаун" - это про поэзию годов этак 90-х , из которой я знаю разве что Пригова и Тимура Кибирова, но Кобрин про них как раз ничего не пишет, а пишет про каких-то совсем незнакомых ребят. Правда, общий контекст тут все равно понятнее, чем у Эко, конечно: Есенин, Пастернак, Мандельштам, Бродский, Рейн, Цой, Окуджава, неизменно прекрасная Пугачева, Явлинский, вот это вот все. И много скрытых цитат из русской классики, не концептуальных, а просто свойственных языку автора. В общем, проглотила залпом.
Разбираться в классической поэзии и в поэзии 90-х - это разные навыки, конечно. Из всех стихов, которые цитировал Кобрин для своего друга из Кейптауна, выбрала себе в сердечные друзья самые традиционные, разве что кое-где рифмы нет.
Вот пишет некий Валерий Черешня имечко как у героя Гоголя:
Смотреть балетов томное жеманство,
Тягучих пьес натужное усилье, -
Всем, что не нужно, наполнять себя,
Чтобы узнать, что вправду существуешь,
Среди любого вздора невредим...
Жизненный текст про то, что жизнь все-таки не текст. Вот это во мне чем-то отзывается, пожалуй.
А вот это не поняла:
Тридцать первого утром
в комнате паркета
декабря проснуться всем нутром
и увидеть, как сверкает эта
елочная, увидеть
сквозь еще полумрак теней,
о, пижаму фланелевую надеть,
подоконник растений
и так еще 9 катренов
Это некий Владимир Гандельсман. Кобрин пишет, что очарование этого стиха в том, что он все время ломает рифму: "утром-нутром" или "теней-растений" рифмуется только в том случае, если в одном из слов неправильно ставить ударение. И у автора 11 катренов таких рифм, очень находчиво, что сказать. Наверное, чтобы это очарование оценить, надо какой-то особый навык иметь, я пока вообще не особо понимаю, что происходит в тексте хотя бы на событийном уровне.
Еще Кобрин иногда позволяет себе этакие загадки про литературу, которые очень цепляют внимание, но некоторые меня оставили в недоумении.
Ну, допустим, образ Прекрасного одного поэта он описывает так: "нечто живописно-экзотическое, в духе Нэйшнл Джеогрэфик". Ладно, догадаться нетрудно, это про Гумилева.
А вот еще: "Тяга русских к понту непреодолима. Герой лучшей русской повести понтирует, а основным стремлением русской имперской внешней политики был захват Константинополя и превращение Понта Эвксинского во внутренне русское море". Ладно, он обыгрывает многозначность слова "понт". "Герой понтирует" - это явно про карточную игру. Видимо, речь про Германна. Загадку я отгадывала радостно, а теперь хожу и думаю: правда ли автор считает "Пиковую даму" лучшей русской повестью? Очень уж громкое утверждение, даже если речь о Пушкине. Или кто-то так назвал ее, о чем знает Кобрин, а я не знаю? Или это все-таки для красного словца сказано?
Правда, все эти моменты не в основном тексте "Писем", а в постраничных примечаниях внизу страницы, то есть как бы это тексты второго разряда, и автор там себе, возможно, позволяет немного больше.
А вот еще над чем думаю. Во второй части книжки собраны другие эссе, не только о поэзии, но и о прозе, Кобрин пишет в одном из них про очередного неизвестного автора из 90-х и говорит: "Есть "писатели времени" и "писатели пространства". Других нет вообще. Другие вообще не писатели". А дальше: этот, мол, про которого я пишу, по-любому пространства. И никаких пояснений больше.
Грузанул так грузанул! А где критерии деления? А где примеры?
Я, конечно, тут же попыталась это на классику наложить. Мне в голову пришел сразу только один безусловный пример писателя пространства - Гоголь. У него характеры вырастают из пространства: Диканька, Миргород, Невский проспект, губернский город, дорога, дорога, дорога. В каждом месте свои характеристики и свои герои. И вещи, заменяющие героев.
А кто писатель времени? Как это определить? Если у Лермонтова в названии романа есть слово "время" - он подходит? Или это как-то по-другому работает? А Пушкин? А Достоевский? А Толстой? А это только прозаиков касается или поэтов тоже?
Умберто Эко писал в одном из эссе, что его идеи для романов обрастали плотью тогда, когда он четко представлял себе место действия: чертил карту монастыря для "Имени розы", плавал в океане, рассматривал острова и нефтяные вышки для "Острова накануне" и т.д. Значит ли это, что он писатель пространства? Или писатель пространства - это тот, который про пространство - про вещи, которые в нем находятся, так что получается составление описей и реестров по крайней мере, тот тип, про которого пишет Кобрин, очень любит это дело, судя по всему. Или это все-таки про метод писания?
Про время вообще еще ничего вменяемого не придумала.
В общем, пробничек Кирилла Кобрина зашел, теперь можно добывать книжку про Лондон
-
-
20.05.2020 в 17:03Может быть, это когда в его книгах время имеет большое значение и ощущается, как один из персонажей. Когда трудно представить, чтобы действие произошло в другое время. Например, Ремарк) Мне кажется, он такой...писатель определенной эпохи между двумя войнами. У него много говорится о приметах, особых чертах именно того времени, так что оно осязаемо.
Если у наших, то например, Чернышевский...В "Что делать" ведь и персонажи такие, что жили именно в 50-60 гг. 19 века, и больше никогда. Ну, упрощенно, конечно, но вот Рахметов - символ конкретной эпохи, и в книге все просто пронизано веяниями, идеями именно тех лет.
Или еще вариант, что "писатель времени" пишет о связи времен, о том, как герои развиваются и изменяются с ходом лет. Вот я сейчас читаю Ирвина Шоу "Богач, бедняк", там жизнь одной семьи в течение десятков лет, и о том, как люди меняются под действием новых общественных течений, как их жизнь сминает. Еще Голсуорси туда же можно отнести, с Форсайтами.
Ну, это только домыслы, конечно. Вообще деление так себе)) Бездоказательное какое-то. Если автору нравятся физические величины, можно еще "писателей скорости" выделить (Донцова!))), писателей черных дыр (бесконечные циклы), писателей закона сохранения энергии (ваще прорва), ну и так далее хддд
-
-
20.05.2020 в 18:55Наверное, к большим писателям вообще такие категории не следует применять)
Если автору нравятся физические величины, можно еще "писателей скорости" выделить (Донцова!))), писателей черных дыр (бесконечные циклы), писателей закона сохранения энергии (ваще прорва), ну и так далее хддд
А вот это все-таки про творчески метод, а не про содержание!
Я, короче, тоже решила, что деление так себе)
-
-
21.05.2020 в 06:19бабы бабы бабыдамы. Да, Печорин вроде как тоже символ своего времени...но да : ну ведь Печорин и Максим Максимыч, и отношения между ними как-то вне времени, до сих пор актуальны. Такие и сейчас есть)) Может, время чем-то похоже)А потом я думаю про Достоевского с Толстым, и тут вообще хоть плачь) Ага, на них моск ломается)) У них и время, и пространство, и все, что хочешь и не хочешь.
А вот это все-таки про творчески метод, а не про содержание Ну да, это я просто к тому, что таких классификаций можно сходу много придумать.