Эта утка действительно свистит
Читаю работу Бахтина "Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Возрождения", это один из основополагающих трудов по изучению этих эпох и смеховой культуры в литературе вообще, и вот автор пишет:
"Смеха и иронии (как одной из форм редуцированного смеха) в мировой культуре прошлого неизмеримо больше, чем наше ухо способно услышать и уловить. Литература некоторых эпох буквально наводнена различными формами редуцированного смеха, некоторые из них мы уже перестали улавливать. Особенно часто мы утрачиваем ощущение пародийности. Несомненно, что многое в мировой литературе прошлых времен нам предстоит еще прочесть заново, услышать в другом регистре. Но для этого прежде всего необходимо понять особую природу народного смеха прошлых времен – его миросозерцательность, универсализм, амбивалентность, связь с временем и т.п. – то есть все то, что почти полностью утрачено смехом нового времени."
Бахтин формально пишет о 16 веке и конкретно о Рабле, но фактически теория карнавального смеха, созданная им, объясняет что-то в литературе самых разных эпох.
Я, конечно, сразу думаю о том, что условно называю "загадкой Ленского".
Ленский загадочен еще и потому, что дети, например, в упор не замечают иронии в его адрес со стороны автора романа, что характерно, если сопоставлять "Онегина" с теорией смеха, которую создал Бахтин.
"Смеха и иронии (как одной из форм редуцированного смеха) в мировой культуре прошлого неизмеримо больше, чем наше ухо способно услышать и уловить. Литература некоторых эпох буквально наводнена различными формами редуцированного смеха, некоторые из них мы уже перестали улавливать. Особенно часто мы утрачиваем ощущение пародийности. Несомненно, что многое в мировой литературе прошлых времен нам предстоит еще прочесть заново, услышать в другом регистре. Но для этого прежде всего необходимо понять особую природу народного смеха прошлых времен – его миросозерцательность, универсализм, амбивалентность, связь с временем и т.п. – то есть все то, что почти полностью утрачено смехом нового времени."
Бахтин формально пишет о 16 веке и конкретно о Рабле, но фактически теория карнавального смеха, созданная им, объясняет что-то в литературе самых разных эпох.
Я, конечно, сразу думаю о том, что условно называю "загадкой Ленского".
Ленский загадочен еще и потому, что дети, например, в упор не замечают иронии в его адрес со стороны автора романа, что характерно, если сопоставлять "Онегина" с теорией смеха, которую создал Бахтин.
А вот Ленский действительно на юного Пушкина похож. Вот его описание: "Он верил, что друзья готовы / за честь его приять оковы, / и что не дрогнет их рука / разбить сосуд клеветника. / Что есть избраные судьбами / людей священные друзья, / что их бессмертная семья / неотразимыми лучами / когда-нибудь нас озарит / и мир блаженством подарит". А вот это сам Пушкин писал: Друзья мои, прекрасен наш союз! / Он, как душа, неразделим и вечен" - причем это стихотворение 25 года, то есть не такая уж и юность, но вера в "бессмертную семью" друзей для самого Пушкина тоже была свойственна, как и для Ленского.
О Л. после "смерти" "никто не помнит", кроме "двух сердец".
А я это так трактую: два сердца - это Онегин, который мучается чувством вины за убийство Ленского, и Татьяна - которая мучается из-за того, что Онегин убил Ленского, но она не может отказаться от чувств к нему. Это так вскользь дано, но все же есть в романе, по-моему. Татьяна еще думает: может, бросить все эти мучения, раз даже Ольга уже не помнит о Ленском? Но Татьяна совершеннее Ольги, поэтому она Ленского помнит.
А вообще, все это действительно рассуждения на уровне 6 класса, но один мой преподаватель говорит, что Пушкин у нас - один из самых непрочитанных писателей, хотя мы его ставим на божничку
Вы ведете лекции-дискуссии? Пары-батлы
Просто я и со школьниками про этот текст говорю, и со студентами, и получается много разных мнений и впечатлений людей разных возрастов. Поневоле смотришь на текст с разных сторон и учишься устраивать дискуссии по нему)
А вообще, очень рада нашему обсуждению! Спасибо за сообщение!